взять реванш

м.

f

1) реванш

2) ответная партия

3) компенсация, возмещение

1) щадить свои силы; беречься

2) оставлять за собой; приберегать для себя

3) щадить друг друга

4) уст. правильно вести себя, найти линию поведения

афор. Кто даёт повод к насмешкам, никогда не уверен в том, что сможет взять реванш. (Raymond Devos (род. 1922), юморист)

общ. взять реванш, отыграться

1) общ. набираться сил, взять реванш над противником (после поражения), пойти на поправку (после тяжёлой болезни), поправляться (после тяжёлой болезни)

2) фраз. оклематься

общ. взять реванш

  Маломбра

   1942 – Италия (135 мин)

     Произв. Lux (Дино де Лаурентис)

     Реж. МАРИО СОЛЬДАГИ

     Сцен. Марио Бонфантини, Ренато Кастеллани, Этторе М. Маргадонна, Тино Рикельми, Марио Сольдати по одноименному роману Антонио Фогаццаро

     Опер. Массимо Терцано

     Муз. Джузеппе Розати

     В ролях Иза Миранда (Марина ди Маломбра), Андреа Чекки (Коррадо Силла), Иразема Дилиан (Эдит), Гвальтьеро Тумиати (граф Чезаре д'Орменго), Нино Крисман (Непо Сальвадор), Энцо Бильотти (Вецца), Ада Дондини (Фоска Сальвадор).

   Молодая маркиза Марина ди Маломбра, безденежная сирота, живет у своего дяди – брата матери, графа Чезаре д'Орменго – во дворце на берегу озера и покинуть замок может только после свадьбы. В своей комнате Марина обнаруживает прядь волос, перчатку, булавку и рукопись, ранее принадлежавшие графине Чечилии, прабабке Марины, которую ревнивый муж держал в заточении, чтобы вытянуть из нее признание в измене. Рукопись, а также роман о переселении душ под названием «Призраки прошлого» производят огромное впечатление на Марину, и та воображает, будто Чечилия воплотилась в ней и требует мщения. Марине кажется, будто се дядя – реинкарнация мужа Чечилии; она подозревает, что в теле молодого Коррадо Силлы, секретаря ее дяди и анонимного автора «Призраков прошлого», живет душа любовника Чечилии. Коррадо неожиданно уезжает из дворца в Милан: он так очарован красотой маркизы, что боится влюбиться в нее. Марина не скрывает враждебности к своему кузену Непо Сальвадору, приехавшему вместе с матерью в надежде сосватать Марину и завоевать признательность ее дяди. Получив срочную телеграмму, Коррадо возвращается во дворец и обнаруживает, что граф серьезно болен. В спальню умирающего, где все собрались для молитвы, врывается Марина и в бреду выкрикивает неясные угрозы. После смерти графа большая часть его имущества по завещанию отходит больнице. Семья Сальвадоров разочарована и пакует чемоданы. Марина приказывает приготовить ужин в память покойного; ужин оборачивается трагедией: когда на пиру появляется Коррадо, маркиза стреляет в него. В поднявшейся панике она исчезает, отправившись на лодке искать смерти в заливе Маломбра, подобно Чечилии.

   ►  После Старомодного мирка, Piccolo mondo antico, 1941, но до Даниэле Кортис, Daniele Cortis, 1947, это ― 2-я экранизация Антонио Фогаццаро (1842―1911), снятая Марио Сольдати. «Маломбра» был 1-м опубликованным романом писателя (1881), и его экранизация стала, несомненно, важнейшим фильмом итальянского каллиграфизма. Это формалистское по сути движение, зародившееся в годы фашизма, обладает необыкновенной эстетической цельностью, которая проявляется и на политическом, и на нравственном уровне. В своем лучшем и самом совершенном виде это направление выражает тайную враждебность к окружающей социальной и политической реальности, у которой оно пытается взять своеобразный эстетический реванш. Не имея возможности касаться актуальных тем и проявлять малейшую критику реалий настоящего времени, некоторые режиссеры, вроде Сольдати и Кастеллани, укрылись в рассказах о прошлом. И чем удушливее, клаустрофобичнее было это прошлое, тем больше оно их устраивало. Их фильмы были сознательно отмечены знаком смерти. Как своими изобразительными достоинствами, нацеленными на неподвижное, словно окаменевшее отображение внешнего мира, так и склонностью к прилежной экранизации старых литературных произведений (как будто время остановилось, а вместе с этим исчезла всякая возможность придумывать новые темы), эти фильмы показывают персонажей, повернувшихся к жизни спиной, и рассказывают исключительно о застывших или проклятых местах, населенных затворниками, умирающими, изгоями, обреченными на пассивность. Маломбра, которую обстоятельства того времени вынуждают жить с дядей-инвалидом в отрезанном от мира поместье на берегу Лаго-Маджоре ― огромного озера, чья атмосфера давит на персонажей и ускоряет их агонию, ― доходит в своем одиночестве до того, что воображает, будто в ней воплотилась душа ее прабабки, которая также жила отшельницей. Мечтания Маломбры и фантазии о перемещении душ происходят оттого, что в ее жизни ничего не происходит. В другом времени она ищет подругу, соучастницу, которая напоминала бы се саму и оправдывала бы ее существование. Этот поиск неминуемо приведет ее к безумию, убийству и самоубийству. Сольдати описывает этот процесс на почти психоаналитическом уровне и в глубоко интимной и напряженной атмосфере; оба фактора делают картину современной. Реализм и фантастика смешиваются в ней, создавая увлекательный нездоровый мир, чье очарование угаснет не скоро. Конечно, чтобы насладиться им в полной мере, приходится терпеть мучительную медлительность ритма, застывшее время, неторопливую смерть, которые поглощают героиню, подобно спящей воде, где утонули и Чечилия, и Маломбра. Выбор натуры, операторская работа, ритм действия, актерская игра настолько цельны, что до сих пор представляют собой великолепный пример кинематографического мастерства. Напомним, что в главной роли Сольдати видел Алиду Валли (сыгравшую в Старомодном мирке). Режиссер долго не мог смириться с кандидатурой Изы Миранды, которой пришлось заменить Валли, и тем не менее эта роль стала знаковой и для ее карьеры, и для целой эпохи в истории итальянского кино – эпохи неутоленных желаний и бурного творчества.

   N.B. Впервые роман Фогаццаро был экранизирован в 1916 г. Кармине Галлоне с Лидой Борелли в роли Маломбры.

   БИБЛИОГРАФИЯ: многие участники работы над фильмом (Сольдати, Иза Миранда, сценаристы Ренато Кастеллани и Этторе М. Маргадонна, художник по костюмам Мария Де Маттеис, зав. постановочной частью Валентино Брозио) рассказывают о съемках в книге Франческо Савно «Тридцать лет студии Чинечитта» (Francesco Savio, Cinecitta anni trenta, 3 vol., Bulzoni Editore, Roma, 1975). Здесь собраны 116 интервью – целая сокровищница сведений об итальянском кинематографе того времени.

  Если бы нам рассказали о Париже

   1956 – Франция (135 мин)

     Произв. Gaumont, CLM, SNEG, FLF

     Реж.  САША ГИТРИ

     Сцен. Саша Гитри

     Опер. Филипп Агостини (Technicolor)

     Муз. Жан Франсе

     В ролях Саша Гитри (рассказчик / Людовик XI), Лана Маркони (Мария-Антуанетта), Мишель Морган (Габриэль д'Эстре), Маргерит Пьерри (столетняя старуха), Робер Ламурё (Латюд), Луи де Фюнес (Антуан Аллегр), Франсуаз Арнуль (герцогиня де Бассано), Даниэль Даррьё (Аньес Сорель), Жан Маре (Франциск I), Жизель Паскаль (графиня де Монбелло), Жерар Филип (трубадур), Жильбер Бока (Людовик XVI / Хьюз Обрио), Софи Демаре (Роз Бертен), Клеман Дюур (Аристид Брюан), Пьер Ларкей (Пьер Бруссель), Жан Тиссье (сторож в музее Карнавале), Андрекс (Полюс), Жан Вебер (Генрих III), Андре Дювале (Беранже), Антуан Бальпетре (Верлен), Эме Кларион (Бомарше), Бернар Деран (Вольтер в молодости), Жак де Фероди (Вольтер в старости), Утрилло (в роли самого себя), Поль Фор (в роли самого себя).

   Саша Гитри соглашается пересказать 5 школьникам историю Парижа по-своему – т. е. посмотреть на прежний Париж сегодняшними глазами, оставив в стороне унылую точность. Париж – город военных парадов и побед, но кроме этого, и город оккупаций, зачастую очень длинных, как оккупация англичанами в Столетнюю войну; Париж – город поэтов (Вийон, Гюго). Людовик XI получает 1-ю печатную книгу из рук Коммина; Франциск I восхищается сокровищами, доставленными из Италии: их не хватало для того, чтобы придать Парижу легкость, в которой город так нуждался. Генрих III, видевший на своем веку столько убийств, отдельных и массовых (Варфоломеевская ночь), причем многие совершались по его приказу (убийство герцога де Гиза), в свою очередь, погибает от руки «злого монаха». Генрих IV принимает католическую веру, чтобы жениться на красавице Габриэль д'Эстре, положив тем самым конец религиозным войнам. Та произносит слова «Париж стоит обедни», подарив их на веки вечные своему царственному супругу.

   Советник Бруссель восстает против непосильных налогов, которыми облагается народ. Его сажают в Бастилию, строительство которой началось в 1370 г. Мазарини освобождает Брусселя – если это можно назвать освобождением, поскольку кардинал назначает его начальником тюрьмы. Отныне Брусселю не суждено ее покинуть. Бастилия принимает в своих стенах разных узников: загадочных (Человек в железной маске) и знаменитых (молодой Вольтер и Латюд, олицетворяющий народ; последний много раз пытается бежать, но все же проводит в заключении 35 лет). Когда 14 июля 1789 г. крепость-символ захватывают революционеры, они освобождают лишь 7 узников на глазах у Бомарше, живущего в доме напротив.

   Казнь Людовика XVI. Одиозный процесс над Марией-Антуанеттой. Король Луи-Филипп думает, что снискал народную любовь, ведя жизнь простого городского жителя, однако лишь провоцирует революцию 1848 г. Каролин Делануа, кокотка времен Второй империи, в наши дни (1955) отмечает столетний юбилей и рассказывает 2 журналистам о том, что ей довелось увидеть: о роскошных празднествах в Тюильри с Императрицей, о 103 правительствах Третьей республики, о том, как Полюс обессмертил генерала Буланже, сочинив о нем песню, и о том, как Иветт Гильбер пела свой знаменитый «Фиакр». Сам Гитри вспоминает о рождении «Сирано де Бержерака» и Всемирной выставке 1900 г., где вечный трубадур, на наших глазах прошедший сквозь века, восхваляет достоинства обычного француза. На площади Тертр живопись (Утрилло) встречается с поэзией (Поль Фор).

   ►  Последний исторический фильм Гитри и 3-я часть трилогии, начатой фильмами Если бы мне рассказали о Версале, Si Versailles m'était conté, 1954, и Наполеон, Napoléon, 1955, зрелищными историческими реконструкциями, где перед зрителем парадом проходят сотни персонажей, в большинстве случаев сыгранные известными актерами. Версаль и Наполеон – без сомнения, единственные академичные фильмы во всем творчестве Гитри – представляли собой официальный реванш, который Гитри совершенно осознанно захотел взять после всех злоключений, выпавших на его долю во время Освобождения. Благодаря своей гениальности Гитри мог себе позволить практически все, кроме положения официального художника: только в Если бы нам рассказали о Париже, своеобразном поспешном, но блестящем постскриптуме к 2 предыдущим фильмам, он полностью оказывается таковым. В то время о фильме говорили, что это лишь набор неудачных дублей из Версаля, и Наполеона. Замечание обидное, но не лишенное доли истины, поскольку Гитри использует здесь большие отрывки из своих предыдущих работ: например, сцены с Людовиком XI, Франциском I и Генрихом IV частично позаимствованы из пьесы «Французские истории», написанной в 1929 г. Но нам интересно то, что он делает с этим сегодня. Гитри нельзя назвать «режиссером пространства»: он, напротив, до кончиков ногтей «режиссер Времени». Он постоянно мечтает о своеобразной хронологической вездесущности, которую может себе позволить лишь кинематограф. «Но давайте не будем забегать вперед…» – говорит он юным слушателям. «Почему?» – спрашивает один. «А! ну раз вы это допускаете, значит, мы во сне!» И на всем протяжении этого рассказа, столь свободного, полного неожиданных сопоставлений, воспоминания, темы и персонажи группируются по сходству между ними, независимо от временных рамок и подчиняясь лишь неистощимой фантазии автора. Конечно, далеко позади остались веселье, бодрость, заразительная и неотразимая молодость фильма Пройдемся по Елисейским Полям, Remontons les Champs-Élysées. Рядом с некоторыми слабыми и даже пошлыми моментами ( персонаж трубадура, сыгранный – очень плохо – Жераром Филипом) наиболее выразительными кажутся сцены, говорящие о старости, смерти, длинной череде преступлений и всей мрачной стороне Истории. (Уже в Версале самым удачным эпизодом стала старость Людовика XIV.) И среди бесчисленных гениев, которыми Гитри восхищался и которых воплощал на экране, в этом фильме он с особенной горячностью (часто им сдерживаемой) выделяет очень старого Вольтера. За несколько минут до смерти Вольтер говорит: «Всякая шутка должна быть короткой, с этим я согласен. Но и все серьезное тоже должно быть коротким». А затем: «Я умираю, обожая Господа и ненавидя лицемерие».

   N.В. В 1955 г. болезнь уже начинает подкашивать Гитри. В письме продюсерам он пишет, что если он не сможет закончить фильм, сценарную часть он доверяет Марселю Ашару, а постановку – Клузо. Это письмо включено в сборник текстов и титров (Sacha Guitry: le cinéma et moi, Ramsay, 1977 и 1984), любовно составленный Клодом Готёром (Claude Gautcur) и Андре Бернаром (André Bernard).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы в роскошном альбоме, выпущенном издательством «Raoul Solar», 1956.